Григорий Гладий зовется теперь Gregory Hlady. Осенью 1990-го ведущий актер театра Анатолия Васильева поехал поставить спектакль в Монреаль. Там и задержался. В Канаде Гладий живет примерно в той же семье авторов, в какой жил и прежде: Достоевский, Набоков, Кафка, Пинтер, Ионеско. Разрабатывает теории об энергетическом воздействии на зрителя. Верные поклонники "Школы современного искусства" по-прежнему вспоминают Гладия как своего актера # 1. Между тем за все эти годы он возвратился в Россию лишь однажды, сыграв в фильме Ивана Дыховичного "Музыка для декабря".

   - Я стала играть главные роли в кино сразу после института: "Бешеные деньги", "Мелодия на два голоса" - эпизодов практически не было, - вспоминает актриса. - А на улице меня узнавали еще во время учебы в Щукинском училище - после роли польской шпионки Ядвиги в "Государственной границе". Интересно, что сначала мне предложили сыграть жену красноармейца, которую чуть не зарубили белые (в фильме ее сыграла Анна Каменкова). Но режиссер, увидев меня, передумал, хотя на роль Ядвиги сама Чурсина пробовалась! Я испугалась, стала отказываться - еле уломали. Потом в институте мне здорово влетело за то, что я работала в этом фильме без разрешения.

   - Нельзя не начать с Васильева. Рассказывают, что на одной из встреч в прошлогоднем Авиньоне, когда были показаны видеофрагменты из давних "Бесов" и "Шести персонажей в поисках автора", Васильев произнес следующее: я не люблю жизнь, она меня не касается, я люблю искусство и литературу и того же требую от актеров, но так выходило, что лучшие актеры уходили от меня в жизнь. Это так?

   - Вопрос в самую сердцевину. Просто - не ответишь. С Анатолием Васильевым я встретился в середине 80-х. Период был странный. В Киеве у меня начались проблемы с КГБ, мне не давали работать, потом вообще выгнали из города. Я уехал в Литву, выучил литовский, играл в Каунасе на литовском языке, ставил, преподавал...

   - Так. У меня предложение. Чувствую, что ответ требует долгой преамбулы. Но это и хорошо. Григорий Гладий - человек, превратившийся в мифическую фигуру. Никто толком не помнит, откуда есть он взялся. В Москве говорят: ах да, у него, кажется, украинские корни. Не будем спешить переходить к Васильеву. Так что случилось в Киеве?

   - В 81-м, еще при Брежневе, мы сделали в Киевском молодежном спектакль "Стойкий принц" по Кальдерону. Все бы, может, и ничего, но продолжались "польские события", а я всегда увлекался театральными исканиями Ежи Гротовского. По крохам собирал сведения о его опытах. По-русски издавалось мало, и я читал по-польски. Пытался заниматься самовоспитанием в духе Гротовского, чтобы стать проводником тех видов энергий, на которые нормальные люди не способны.

   "Стойкий принц" был легендарной постановкой Гротовского, с которой он объездил мир, - собственно, после нее Гротовский и стал тем, кто он есть. Естественно, спектакля я не видел, но старался осуществить идеи Гротовского, как их понимал. Сам играл Стойкого Принца. Пьеса о религии, о том, как противостоять сильным мира сего. Смысл в том, что у тебя внутри есть место, куда нет доступа никаким властям и авторитетам... А Киев был тогда городом пробольшевистским. Во время прогонов спектакль закрыли, причем с треском.

   В то время я уже сформулировал некоторые идеи своего тренинга (что-то типа системы, как развивать актерскую игру). Ко мне потянулись молодые актеры из других театров и даже из Москвы. Получилось, что я не просто "не наш человек", а еще и влияю на других... Не стану вдаваться в подробности: история болезненная. У меня произвели обыск, нашли самиздатовские книги...

   - И что нашли?

   - Ну что там нашли? Кьеркегор, Бердяев - что еще читали люди? Нормальная невинная литература. Даже вот, например: ну кому йога вредит? А я увлекался... В общем, запрет работать в Киеве. Запрет переступать порог киностудии имени Довженко... В конечном счете было удачей попасть в Литву, поскольку я любил литовский театр, спектакли Някрошюса и Вайткуса. Именно Вайткус и взял меня тогда в Каунас, в свой очень сильный театр, где тогда работали Будрайтис, Адомайтис, Масюлис... Никто не хотел умирать... Да...

   В "Калигуле" Камю, которого до нас с Вайткусом в Союзе не ставили (Адомайтис играл Калигулу, а я - Черного Мага, персонажа, которого в пьесе нет, и, кроме того, был "режиссером по пластике"), я продолжил опыты, начатые в Киеве: связанные с дыханием, гипнотизмом, перебрасыванием энергии в определенные части зала. Тогда-то Вайткус и сказал: Гриша, тебе будет все труднее оставаться только актером. Надо неким легальным путем пробиваться в режиссуру. На счастье, как раз набирали заочные режиссерские курсы в ГИТИСе, я поехал - и поступил к Марку Захарову. Это был, по-моему, 1984-й год.

   Захаров работал с нами недолго, да и я понял, что не его тип. Я человек стихийный, не влезающий в проповедуемые им рамки, железные структуры. Впрочем, он относился ко мне как-то по-особому. Критиковал. Говорил: это не структура. Это не... Я уже забыл слова, которые он употреблял...

   - У него есть важное понятие "коридор поиска".

   - Да-да: "зигзаг", "коридор", а я не по тому "коридору" пошел, значит, ошибся... Когда выяснилось, что Захаров нас бросает, народ расстроился, но внезапно в один день пришел Толя Васильев: его спустили с неба. И между нами моментально сверкнула искра. Я как раз делал курсовую по Пинтеру, сам перевел пьесу, придумал композицию, которая была совершенно сумасбродной, но Васильеву она вдруг понравилась.

   - Он тоже обнаружил в вас того, кого давно искал?

   - Васильев нашел во мне что-то типа модели. Ведь я был дикий и необузданный. Его интересовало... в других актерах он высматривал это тоже, но ко мне приглядывался особенно... (подбирает слово) Как я... со спонтанностью обхожусь, наверное. Как взаимодействую с хаосом. В этом мы и сошлись: меня тоже всегда влекли вещи непредсказуемые и алогичные. В васильевских спектаклях по Дюма, Достоевскому, Пиранделло я творил абсолютные сумасбродства. Мне кажется, что на примере этих сумасбродств Васильев многое для себя сформулировал, вложил в определенные рамки. Сейчас все считают, что Васильев создал свою театральную систему. Сам-то он руками и ногами отбивается от слова "система", но тем не менее, очевидно, что у него очень конкретный подход к профессии, и он делает то, что не доступно почти никому. Васильев да еще Гротовский (не случайно они так близко сошлись) плюс еще некоторые: по строгому счету, в мировом театре найдется всего несколько людей, кто размышляет на тему, в чем наука театра. Боюсь говорить, что я был подспорьем Васильева, но, несомненно, послужил для него чем-то вроде топлива. Я служил человеком, который ходит в разведку. Контакт между нами был невероятным. Когда однажды возникло разногласие, Васильев сам от руки написал и вывесил в театре "Открытое письмо Григорию Гладию".

   - Как же вы умудрились расстаться? Может, у вас все-таки разные подходы к профессии?

   - Нет, я очень любил все, что делает Васильев. Но, конечно, ему требуется принадлежать. Необходимо полностью раствориться. Не монастырь, но как в монастыре. Вокруг театра сложилось что-то типа религиозной ауры. Некоторые даже стали молиться...

   Я, правда, сделал такую... В общем, некрасиво ушел из театра. Но красиво и нельзя было уйти. В 90-м мы работали под Зальцбургом, развивая спекталь "Сегодня мы импровизируем" по Пиранделло, и тут меня позвали в Монреаль поставить со студентами "Приглашение на казнь". Попытался отпроситься у Васильева, и он, скрепя сердце, дал три недели. За такое время сделать спектакль невозможно. Я не расценил эту уступку как издевательство, но тем не менее, когда уехал, вдруг почувствовал вкус быть самим собой. У Васильева я был стеснен - под крышей у босса и только. Вдобавок, настроения в театре тогда были упадническими. После Монреаля я отправился в Вену, где мне предложили поработать над Кафкой, все еще предполагая, что затем, пусть с опозданием, я опять буду в Москве. Но созвонился с ребятами и узнал, что Васильев страшно на меня разгневан. И, честно скажу, испугался его - как отца-патриарха.

   А у меня уже зрел в Канаде сумасшедший проект, о котором мечтал давно - "Возвращение домой" по Пинтеру. Естественно, после Вены я, "не возвращаясь домой" в Союз, "вернулся домой" в Канаду.

   Самое удивительное (после этого моего полулегендарного ухода), что когда мы в прошлом году случайно встретились с Васильевым в Авиньоне, то оказалось: будто ничего и не было. Я даже представить себе не мог: как я увижу Васильева после семи лет разлуки? По-разному представлял себе этот момент, но что все произойдет так, никогда бы не подумал. Я приехал в Авиньон до начала фестиваля и был уверен, что Васильева еще нет. Сижу вечером на улице за столиком кафе, и вдруг смотрю - Толя! Метрах в двадцати. С какой-то переводчицей.

   Я прямо под стол залез от ужаса. Но со мной была мой агент Элен. Она говорит: "Эй, ну иди же к нему! Чего боишься?" Вытолкнула меня силой. И я как сомнамбула встаю и иду к Толе: "Здрасьте, Анатолий Александрович!" Он говорит: "О, Гриша! Откуда?" Я говорю: "Да вот..." А он: "О, кстати! Вон Коля Чиндяйкин пошел! Давай догоним его". И мы с Толей стали почему-то догонять Колю Чиндяйкина. Ни с того ни с сего. Как будто расстались не семь лет, а семь минут назад. Так и не нашли мы Колю Чиндяйкина. Перекинулись парой фраз. После этого я Васильева уже не видел, но на другой день встретился со многими актерами, даже был на репетиции, и все мне говорили, что Васильев восклицал: "Гриша здесь! Вы должны увидеть Гришу!"

   Как мне теперь говорят, я уехал в тот самый момент, когда стоило чуть-чуть перетерпеть. Карьера сложилась бы иначе. Я не вытерпел. Уехал, не оставив адресов. Осенью 90-го позвонил за советом Кайдановскому. Тот сказал: "Старик, ты в Канаде? Не рыпайся. Оставайся подольше. Старик, здесь жить нельзя". Вдобавок, первый же спектакль, поставленный мной в канадском профессиональном театре ("Возвращение" по Пинтеру) получил в 1991-м несколько призов, которые ежегодно присуждает ассоциация квебекских критиков - в том числе гран-при за режиссуру. Я сразу оказался на виду: приехал из экс-Советского Союза, делаю странный театр, который никому тут неведом!.. После этого поставил "Америку" Кафки.

   - Что это было по сути и форме?

   - Я последователь Васильева, но не напрямую. Прежде всего, я не забросил свою идею копошиться в хаосе. Если не бояться хаоса, то он дает энергию. Он как демон, которого нужно приручить. Меня интересуют экзистенциальные вопросы: смерть, что после смерти, семья, патриархат, матриархат, архетипы. Я люблю тибетскую "Книгу мертвых". И стал бить в одну точку. "Америка" Кафки - размышления на тему, страшна смерть или нет, как себя к ней приготовить, как встретить предков, какие тут возможны рецепты. Для меня это предельно конкретные вещи. Третий мой спекталь в том же театре - "Король умирает" по Ионеско - был поставлен по пьесе, уже напрямую написанной под влиянием "Книги мертвых". Получилась трилогия.

   - Не вышло ли так, что эти опыты оказались чересчур сложны для местной публики? Насколько я понял, первоначальный успех повторить не удалось.

   - Интерес, в основе которого вопрос "что он за человек и почему делает то, чего мы не умеем", привел и к тому, что у меня стали выискивать недостатки... Нет, Кафка, пожалуй, еще прошел хорошо. А вот с Ионеско меня не поняли. Я заигрался. То есть я-то считаю, что это был мой лучший спектакль. Я там затронул такие вещи, которых в театре сторонятся. Анатомический разрез ситуации умирающего человека. Но... Меня не поняли даже актеры.

   После этого я оказался уязвим. Продолжаю работать. В Канаде поставил восемь спектаклей. Например, по "Идиоту" (роману, с которым взаимодействую давно) - с танцорами из "Модерн-данс-балета". Но больших денег не зарабатываю. Если бы хотел жить богаче, то ушел бы в кино или в коммерческий театр. А мне по-прежнему хочется работать в русле "антропологического театра" и исследовать энергетические потоки.

   - Что такое здешняя театральная ситуация? Что такое кассовый спектакль?

   - Средний уровень канадского театра абсолютно не интересен. Хотя считается, что Монреаль выигрывает по сравнению с Торонто и Ванкувером, где, может, и больше театров, но нет такого, как в Монреале, латинского духа, нет такой европейскости. И еще странная история: тут в основном все режиссеры - женщины. Или геи. Нормального мужского театра я почти не видел.

   - Не выходит ли так, что диктат меньшинств (женщины ведь тоже меньшинство) создает дополнительные сложности в работе? Честно: это давит?

   - Если бы я был зациклен только на театре, ситуация меня бы раздавила. Но у меня много лазеек: во-первых, сконцентрировался на писательстве. Сочинил (по-французски) пьесу "Сон гордости". Это название одной из глав "Кроткой" Достоевского. Затем превратил пьесу в киносценарий. Может, сниму экспериментальный фильм. Во-вторых, снимаюсь в кино, выезжаю в Европу, провожу семинары в Швейцарии, Италии - короче, ухожу, прячусь.

   - Срабатывают ли в монреальской театральной жизни противоречия: местный - не местный?

   - (После паузы.) Боюсь, да.

   - Я не хочу задавать вопросы, которые могут осложнить жизнь.

   - Они не осложнят. Но, в принципе, как чужаку мне труднее. Я тут заметный человек, но много работать не удается.

   - При всех сложностях ты, похоже, чувствуешь себя в Канаде абсолютно укоренившимся.

   - Да. Я стал гражданином Канады, получил паспорт синей кожи и порвал с корнями. Но только на уровне бюрократическом. Должен признаться, что все больше чувствую вакуум. Хочу возвратиться. Что-то сделать в России. Хотел бы, чтобы меня кто-то позвал. Как это сделал Ваня Дыховичный для своего плохого фильма "Музыка для декабря", после которого у меня осталось чувство фрустрации.

   - С оценкой фильма я не согласен. Отношусь к нему ровно - как к холодноватому концептуальному высказыванию, но слышал массу любопытных трактовок.

   - Я за этот фильм не отвечаю. Чувствовал себя не в своей тарелке. Поначалу все вроде пошло. Но потом я понял, что Иван мной недоволен, а я не люблю быть нелюбимым. Он меня представлял в каком-то ином свете, но я актер специальный, непростой, и, если мне говорят: сделай так, как бы сделал Янковский, то это противоречит моей натуре. Кончилось тем, что Иван озвучил меня голосом другого актера - а я это не переношу. Он забрал мой голос - и таким образом меня интерпретировал. Голос тяжелого человека. Когда я смотрел фильм, мне было больно.

   Чувствую по выражению лица, что готовится роковой вопрос.

   - Нет. Просто мне не до конца понятно ваше самоощущение. Здесь постоянно приходится держать себя в состоянии сурового напряжения, чтобы не упустить случайно подвернувшийся шанс?

   - Наоборот: тут главный соблазн - страшная расслабленность. Чтобы существовать и держать духовную ноту, надо сильно напрягаться. Ведь все удобно. Хорошо и по-человечески организовано. Даже до занудности хорошо. Меня это начинает немного удручать. Но еще в СССР я развил ощущение, что могу прятаться у себя внутри, что есть внутренняя территория, которая должна быть не запятнана.

   Вся моя энергия - из прошлого. Вся моя подпитка - она не от этой жизни идет, а из прошлых опытов или бедствий. Не знаю, надолго ли этого хватит. Но знаю, что еще не иссяк.

   Чувство такое, что я здесь, а мой двойник там - на другой стороне планеты. Я должен наладить связь. Знаете, я написал письмо Хамдамову. Не Васильеву - Хамдамову. Параджанов, с которым я был хорошо знаком, мечтал снять "Слово о полку Игореве" и хотел, чтобы я играл Игоря. И я мечтаю найти такого человека, как Параджанов.

   - О чем письмо Хамдамову?

   - Просто написал, что я здесь живу и помнит ли он меня и так далее.

2006 - ГАДКИЕ ЛЕБЕДИ (режиссер - Константин Лопушанский) - ВИКТОР БАНЕВ
2006 - DELIVREZ-MOI (Denis Choulinard) - MILAN
2006 - THE POINT (Josua Dorsey) - GREY CAR GUY
2005 - QUELQUE PART DANS L'INACHEVE (Richard Jutras) - MILICIEN
2004 - ГЛАДИЙ. ВОЗВРАЩЕНИЕ (Мирослава Хорошун) - документальный
2003 - L'EXECUTION (MANNERS OF DYING) (Jeremy Peter Allen) - LE CUISINIER
2003 - JACK PARADISE (LES NUITS DE MONTREAL) (Gilles Noel) - GINO O'CONNOR
2003 - LA FACE CACHEE DE LA LUNE (Robert Lepage) - INTERPRETER
2002 - ИЗГНАННИК (Николай Лебедев) - ИВАН
2002 - ПРОЕКТ "ЕЛЬЦИН" (Роджер Споттисвуд) - АНДРЕЙ ЛУГОВ
2001 - AGENT OF INFLUENCE (Michel Poulette) - GREGORI ALOYSHA
2001 - ТРЯСИНА (Ким Нгуен) - АЛЕКСАНДР
2001 - ЦЕНА СТРАХА (Phil Alden Robinson) - МИЛИНОВ
2000 - НЕСКОРЕНИЙ (Олесь Янчук) - ГЕНЕРАЛ РОМАН ШУХЕВИЧ
1999 - LAURA CADIEUX... LA SUITE (Denise Filiatrault) - CAPITAINE RUSSE
1999 - ОХОТНИК (Jeff Schechter) - ГРЕГОРИ
1998 - QUELQUE CHOSE D'ORGANIQUE (Bertrand Bonello)
1998 - КРАСНАЯ СКРИПКА (Франсуа Жирар) - ГАРДЕРОБЩИК (Монреаль)
1998 - MUSKETEERS FOREVER (Georges Chamchoum) - LEAD RUSSIAN MOBSTER
1997 - THE EDGE (Micheline Lanctot) - SERYOGA & JESUS
1996 - HYSTERIA (Rene Daalder) - SYD MEEKER
1996 - LES MILLE MERVEILLES DE L'UNIVERS (Jean-Michel Roux) - L'OFFICIER D'ELITE
1996 - THE ASSIGNMENT (Christian Duguay) - KGB AIDE
1995 - ИДЕАЛЬНЫЙ МУЖЧИНА (Джордж Михалка) - ЛАСЛО
1995 - ЗОЯ (Ричард A. Колла) - ДЯГИЛЕВ
1994 - MRS.PARKER AND THE VICIOUS CIRCLE (Alan Rudolph) - RUSSIAN DIRECTOR
1994 - MOUVEMENTS DU DESIR (Lea Pool) - HOMME AU TELEPHONE
1994 - ЭКСПРЕСС ДО ПЕКИНА (Джордж Михалка) - ИНСПЕКТОР
1994 - МУЗЫКА ДЛЯ ДЕКАБРЯ (Иван Дыховичный) - ЛАРИН
1994 - AGNES DEI (Семен Аранович)
1991 - LA BETE DE FOIRE (Isabelle Hayeur) - BORKINE
1991 - ЛЕНИНГРАД, НОЯБРЬ (Андреас Шмидт) - МАКС
1991 - PATHS OF DEATH AND ANGELS (Zoltan Kamondi) - SCHREVEK ISTVAN
1991 - АННА КАРАМАЗОФФ (Рустам Хамдамов)
1990 - СЛОМАННЫЙ СВЕТ (Вера Глаголева) - МАРК
1990 - ВОСПОМИНАНИЕ БЕЗ ДАТЫ / БЕГЛЕЦ (Ефим Грибов) - ВИКТОР ВОРОНИН
1990 - ПРОСТИ НАС, МАЧЕХА РОССИЯ (Юрий Елхов) - УГОЛОВНИК
1989 - СИРАНО ДЕ БЕРЖЕРАК (Наум Бирман) - СИРАНО
1989 - ВОЙДИТЕ, СТРАЖДУЩИЕ (Леонид Осыка) - АВЕНИР
1988 - ФАНТАСТИЧЕСКАЯ ИСТОРИЯ {купить DVD} (Николай Ильинский)
1987 - ДОН ЖУАН {купить DVD} (Йонас Вайткус)
1987 - ОТСТУПНИК (Валерий Рубинчик) - ПРОФЕССОР МИЛЛЕР
1987 - ИГРА ХАМЕЛЕОНА (Арунас Жебрюнас) - ЖОРЖ ДЕ ВАЛЕРА
1986 - МАМА, РОДНАЯ, ЛЮБИМАЯ (Николай Мащенко)
1986 - ОБВИНЯЕТСЯ СВАДЬБА (Александр Итигилов)
1985 - ЗОДИАК (Йонас Вайткус) - МИКАЛОЮС-КОНСТАНТИНАС ЧЮРЛЕНИС
1985 - НЕ ИМЕЮЩИЙ ЧИНА (Ольгерд Воронцов) - МИХАИЛ ФРУНЗЕ
1984 - УКРАДЕННОЕ СЧАСТЬЕ (Юрий Ткаченко) - МИХАЙЛО ГУРМАН
1984 - ЗАТЕРЯННЫЕ В ПЕСКАХ (Николай Ильинский)
1982 - ПРЕОДОЛЕНИЕ (Николай Литус, Иван Симоненко)
1982 - ЖИТИЕ СВЯТЫХ СЕСТЕР (Сильвия Сергейчикова)
1982 - ВОЗВРАЩЕНИЕ БАТТЕРФЛЯЙ (Олег Фиалко) - ВАСИЛЬ СТЕФАНИК
1981 - ТАКАЯ ПОЗДНЯЯ, ТАКАЯ ТЕПЛАЯ ОСЕНЬ (Иван Миколайчук) - МИХАЙЛО РУСНАК
1980 - ДУДАРИКИ (Станислав Клименко)
1980 - ОТ БУГА ДО ВИСЛЫ (Тимофей Левчук)
1973 - В БОЙ ИДУТ ОДНИ СТАРИКИ (Леонид Быков)