ТВОРЧЕСКИЕ ПОРТРЕТЫ

   Как и у большинства советских актеров, творческая биография Леонида Куравлева лишена внешней сенсационности. Школа, ВГИК, зачисление в штат киностудии - вполне типичный путь. Нет ничего необычного и в том, что почетное звание заслуженного артиста республики он получил после пятой роли - талантливость Куравлева стала очевидной уже в первом его фильме.

   То был фильм "Мичман Панин" - рассказ об одном из эпизодов борьбы большевиков с царизмом. А роль Куравлева - матрос Камушкин, храбрец и умница, прикидывающийся простачком. Эта роль многое определила на целые годы - Куравлеву охотно стали предлагать роли парней, у которых за внешней простоватостью скрываются сильный характер, острый ум, богатый духовный мир. Предлагают их и сегодня. Однако свести амплуа Куравлева к Иванушке-дурачку, который, как известно, побеждает всех умников, - это было бы упрощением. В каждом из последовавших за "Мичманом Паниным" фильмов - "Водил поезда машинист", "Когда деревья были большими", "Любушка", "Третий тайм" и других - Куравлев ищет своего героя, добавляя все новые и новые черты к найденному в первой работе образу, создает не стереотип, а национальный характер.

   Если бы потребовалось в немногих словах сказать о главном, что сделано Куравлевым за десять лет работы в кино, то мы бы сказали: он показал характер русского парня середины шестидесятых годов. Быть может, слова "национальный характер" будут и преувеличением, ибо герой Куравлева, конечно же, представляет не народ и даже не какой-нибудь достаточно широкий его слой. Нет, это представитель лишь определенной социальной группы нашего общества. Тем не менее это герой с характером, который отражает не только жизнь данной социальной группы, но и несет какие-то более широкие черты. Но мы забегаем далеко вперед. В начале шестидесятых годов Куравлев, повторяем, лишь ищет своего героя, расширяя с каждым новым фильмом диапазон выразительных средств. Редко бывает в судьбе актера, что каждый новый фильм оказывается значительнее и интереснее предыдущего. Этого не было у Куравлева. Но даже слабые фильмы были ему необходимы, ибо в период ученичества имеет значение и опыт, так сказать, с отрицательным знаком.

   "Третий тайм", очевидно, слабый, неудавшийся фильм, не сумевший раскрыть подвиг и трагедию киевских футболистов, выигравших матч у гитлеровских спортсменов и заплативших за это своими жизнями. И Куравлев в этом фильме ничем не отличается от своих коллег, абсолютно, впрочем, неповинных в неудаче сценариста и режиссера. Однако Куравлев здесь отличается от Куравлева ранних фильмов. Другая роль - и он другой. После "Третьего тайма" о Куравлеве можно было сказать, что он артист не только одаренный, но и профессиональный.

   К моменту встречи с режиссером В. Шукшиным Куравлев был уже сложившимся, накопившим опыт актером. Он, что называется, созрел для большой роли и... славы - этой обязательной спутницы большинства киноактеров. Не хватало "малого" - такой роли, в которой он мог бы раскрыть полностью те свои качества, которые отдельными искрами вспыхивали в ранних его работах.

   Надо отметить, что Василий Шукшин и сам великолепный актер, умеющий даже в эпизодической роли выступить так, что зритель мгновенно познает и характер, и прошлую жизнь, и всю сущность представляемого им человека. Поэтому, можно думать, его требования к герою задуманного фильма - его режиссерского дебюта - были и профессиональны и очень высоки. И, наверное, приглашение Куравлева произошло не только потому, что он мог сыграть роль Пашки Колокольникова (это могли многие молодые актеры) - важнее была редкостная идентификация психофизических данных актера с характером образа. Выбор оказался безошибочным.

   Фильм "Живет такой парень" и герой его - лихой шофер с Чуйского тракта - стали одним из примечательных художественных явлений нашего кинематографа шестидесятых годов. В постоянном поиске положительного героя нашего времени, который ведет советское искусство, Шукшин и Куравлев сделали необычное открытие: живет на Алтае шофер второго класса, вроде бы ничем внешне не примечательный, а если разобраться - настоящий парень, добрый и чистый душой, живет он на людях и для людей. Это он - герой.

   "Я хотел сделать фильм о красоте чистого человеческого сердца, способного к добру", - писал Шукшин в "Послесловии к фильму". Здесь характеристика главного достоинства Пашки, как он задуман автором и как сыгран Куравлевым.

   Но признаемся, что мы оборвали цитату. Далее у Шукшина идет странное и неубедительное рассуждение о том, что "образованность, воспитанность, начитанность - это дела наживные", из чего, согласно элементарной логике, следует, что доброта - это, по-видимому, нечто от бога данное или же свойство, присущее каким-то особым людям. Каким? На этот вопрос Шукшин ответил своим вторым фильмом - "Ваш сын и брат", где Куравлев также играет одну из центральных ролей. Переставим в нашем рассказе фильмы местами - это, думается, облегчит понимание и своеобразия шукшинского мировосприятия, выразившегося по-разному в обеих картинах, и достоинств игры Куравлева.

   Итак, "Ваш сын и брат". Это, напомним, своего рода хроника крестьянской семьи Воеводиных, живущей на Алтае, на берегу строгой и красивой реки Катуни. Семья вроде бы дружная. Мы видим, как они собираются и, по русскому обычаю, "гуляют", ломая забор и выдергивая из земли столбы в обхват. Видим, что старший Воеводин остается главой и высшим авторитетом для своих рослых и могучих четырех сыновей. Но на деле все это, как говорится, одна видимость. Но деле мы являемся свидетелями распада патриархальной крестьянской семьи, притом распада, показанного не социологом (каким в какой-то степени обязан быть художник), а человеком, болезненно переживающим процесс крушения патриархальности.

   Мы живем в эпоху подлинно "великого переселения" - из деревень в города. В промышленно развитых странах большинство населения живет в городах: так, в Англии в сельской местности осталось 22 процента населения, в США - 30 процентов, во Франции - 37 процентов. Связано с землей в этих странах еще меньше людей: в Англии - 4 процента, в США - 8 процентов, во Франции - 21 процент. Бурный процесс переселения в города идет и в социалистических странах, в том числе и в СССР. Это процесс объективный и закономерный, к сожалению, не всегда безболезненный.

   Одновременно с Шукшиным фильм о трудностях "городской акклиматизации" показал в Польше Казимеж Куц. Это фильм-репортаж "Если кто-либо знает..." - о "дополнительной плате", как выразился автор, за те большие перемены, которые происходят в Польше. Плата высокая - жизнь девушки, приехавшей из деревни в город и не нашедшей там места. Расследуя драматичный случай, Куц обвиняет тех, кто окружал Марысю в равнодушии, душевной жесткости, эгоизме. Фильм жалел девушку, но - главное! - ни на миг не противопоставлял ее деревенскую "чистоту" городскому эгоизму. Более того, фильм столь же резко, как и городскую среду, судил и безнадежно устаревшие нормы деревенской морали.

   Иначе подошел к этой же проблеме Шукшин. Как бы он сам ни утверждал, что у него и в мыслях не было противопоставлять город деревне, нам кажется очевидной неизбывная ностальгия Шукшина по "естественным", "здоровым" нормам жизни, совмещенным у него с деревенской жизнью. В картине "Ваш сын и брат" герои достаточно резко разделены на "хороших" и "плохих". Полюсами этого разделения предстают, с одной стороны, Игнат, показывающий в цирке свою "полученную в деревне" силу, и его щеголяющая в джинсах жена-толстуха, с другой стороны - продолжающие жить дома Василий и Вера. Сложнее всех Степан - сын Воеводина, брат Воеводиных. Степан представлен - при всех своих пригрешениях - как человек с чистой совестью, как человек, живущий по каким-то особенным нормам. Посаженный на два года в тюрьму за драку, Степан бежит домой, когда остается до конца срока всего три месяца. Почему? Да потому, что Степан есть натура цельная и живет он не по придуманным городом законам, а так, как следует жить, по какому-то "нутряному" ощущению правды...

   Все это можно увидеть в фильме, и можно прочесть в книгах Шукшина. Но все это не так уж просто, ибо Шукшин отнюдь не какой-то запоздалый народник или столь модный ныне на Западе неоруссоист. Даже сострадая деревенским Воеводиным, сочувствуя им, он не может не признать их ограниченность и УЗОСТЬ кругозора. А герой его - Степан, - если что бесспорно и выражает, то прежде всего смятение и - не будем бояться резких слов - однобокость мировосприятия автора. Ведь Степан в исполнении Куравлева - фигура почти трагическая. Бежав из тюрьмы, поступив так, как "следует", по его разумению, он показал не силу духа, а беззащитность и слабость. Его конфликту с действительностью невозможно сочувствовать, потому что он спорит не с "законами", а с историей.

   Впервые Куравлев исполнял столь драматичную роль. Как и в ролях бытовых и комических, существо драматизма судьбы Степана он выразил, показав его душевные переживания. А на душе Степана - беспросветная тоска. Ну, прошелся он по деревенской улице, ну, спел песню дома за столом, ну, пошел за поманившим пальцем милиционером - отсиживать, кстати сказать, уже не три месяца, а изрядный срок, который "довешивают" за побег...

   Во всем этом нет никакого смысла - вот что играет Куравлев. Ведь вопрос как жить остается нерешенным. Когда Степан отсидит положенное и добавленное, все равно ему придется выбирать это - как? И можно ли с уверенностью сказать, что путь Игната совершенно исключен для Степана? Нельзя, потому что Игнат ведь тоже не выродок, а лишь "дополнительная плата" за урбанизацию. Степан может оказаться менее удачлив, чем он, ,но шляпу-то он непременно купит, а спустя сколько-то лет и квартирой со столь ненавистным старшему Воеводину "теплым сортиром" обзаведётся...

   По этому поводу можно рассуждать бесконечно долго и бесплодно, потому что Шукшин, отрицая образ жизни Игната, ничего взамен предложить не может. Предложенная фильмом ситуация не имеет практического выхода. Эту безвыходность и показывает Куравлев, потрясая зрителей и заставляя растроганных критиков искать резоны в его поведении.

   Выход же, как это не банально звучит, предлагает сама жизнь, стоит лишь присмотреться к ней и чуть сдвинуть фокус камеры. Сколько людей переселилось у нас из деревень в города с начала индустриализации? Никак не меньше ста миллионов. И до конца столетия еще переедут в город десятки миллионов. Вот что здорово, что великолепно! А лить слезы над гибелью патриархальной деревни - пустое дело. Лишь констатировав безвыходный драматизм фильма "Ваш сын и брат", можно в полную меру оценить новизну и оптимизм картины "Живет такой парень". Если бы эти фильмы выходили на экран в той последовательности, в которой мы о них рассказываем, то сама собой родилась бы схема и можно было бы сделать вывод, очевидно ошибочный, о том, что, мол, Шукшин, "поблуждав", пришел к положительному герою... Но это не так, и поэтому можно сказать: Шукшин ищет и в своих поисках находит разное, иной раз - поразительно интересное.

   Пашку поделом обвиняли в недостатке образованности, воспитанности и начитанности. Чего нет - того нет. Но зря, думается, Шукшин заявил, что этот упрек "злит его". Эти качества не помешали бы Пашке, это хорошие, ценные качества. Пашка, однако, такой парень, что если поймет их необходимость, то и образование получит, и читать начнет, и доброту свою научится облекать в тактичную форму.

   Последнего очень недостает Пашке. Вспомним сцен/ сватовства. Тетка Анисья и дядька Кондрат - пожилые, одинокие люди, и Пашка, понимая их необходимость друг в друге, решает подтолкнуть их на союз. Доброе дело? Конечно. Но из смешной ситуации Пашка делает фарс. Зрители смеются и... жалеют одиноких стариков. Ох, ошибаются критики, назвавши Пашку удачливый Иванушкой-дурачком русских сказок, он лишь мальчишка - добрый, сметливый, но еще не соображающий, что для людей важен не только сам факт доброго дела, но и его форма - то, как оно делается.

   Куравлев сумел обнаружить в Пашке удивительное сочетание исконного русского добродушия и наивности с приспособляемостью к любой обстановке и ситуации. Он романтичен и даже минутами сентиментален - качества куда как не современные, - но подвиг он совершает без малейшей рисовки, так, как делает все обычное и необычное, но нужное современный человек. А дурачится Пашка потом, с девушкой-корреспондентом, из-за того, что уж очень глупые вопросы она задает. Его дурашливость есть такая же форма самозащиты, какой бывает напускной цинизм у городских ребят. Пашка живет и работает на далеком сибирском тракте, но он был бы на месте и чувствовал бы себя так же превосходно и за баранкой московского самосвала. Современность - вот что главное в Пашке. Современность чувствований, восприятия действительности, отношения к себе и к окружающим его людям - вот что отличает его от братьев Воеводиных.

   Очень хорош Куравлев в роли Пашки Колокольникова! "Кажется, что ему не надо "играть" обаяние, простодушие, душевную щедрость, - писал Марк Донской в приветствовавшей фильм рецензии. - Он сам по себе таков". Присущее Куравлеву умение показывать за простодушной повадкой острую сообразительность и лукавство, которое ранее нередко использовалось для героев "себе на уме", здесь служит выявлению душевного богатства Пашки.

   После Пашки у Куравлева уже не было столь же интересных ролей, хотя играл он много и, подчас, играл роли большие. Но это уже не вина, а беда артиста. Взять, к примеру, "Любовь Серафима Фролова" - фильм, бесспорно, добрый и, наверное, нужный. Роль в нем у Куравлева главная, но, право, о ней нечего сказать, кроме самых общих слов. Жизнь в этом фильме показана в пределах бесспорных, нужных, но для взрослых людей давно известных прописей. Прописи показывает - согласно воле режиссера - и Куравлев. Здесь использовано лишь то, что Куравлев уже показывал, сделал, достиг. К старому ничего не добавилось, и Серафим его, человек, конечно, добрый и хороший, нам не очень интересен.

   Актер может иметь постоянное амплуа, играть один и тот же образ и всегда тем не менее радовать зрителя. Но тут есть непременное условие: необходимы каждый раз новые ситуации и обстоятельства, которые одухотворяют жизнь образа (классический тому пример - Чарли, бессмертное создание Чарльза Чаплина); если же актер повторяет какой-то социально типичный и полюбившийся зрителю образ, то он непременно должен чем-то обогащать его, показывать каждый раз новые грани характера (здесь примером может служить Жан Габен). Но Куравлев еще слишком молод как актер, ему такие повторения просто опасны. Кроме того, он еще и достаточно богатый актер, чтобы пользоваться только уже открытым.

   Все это, очевидно, превосходно понимал Михаил Швейцер, приглашая Куравлева на роль Шуры Балаганова, непокорного и гениально глупого адепта великого комбинатора Остапа Бендера. Фильм "Золотой теленок" трудно назвать обычной экранизацией, хотя в нем сюжет, ситуации, герои - из романа И. Ильфа и Е. Петрова. Книга очень смешная и умная. Фильм не очень смешной, часто даже грустный, хотя тоже умный. Все герои в фильме не такие, какими представляются на страницах плутовского романа: Остап (Юрский) лишен той жизненной силы и убежденности в своем призвании, что так отличает книжного Остапа, фильмовый Остап кажется усталым, мудрым и изящным, как аристократ из книг Анатоля Франса; Поняковский (Гердт) жалок, как герой одесского анекдота; Козлевич (Боярский) тоже вызывает жалость и сочувствие своей автомобильной манией и даже Корейко (Евстигнеев) не прохвост и выжига из книги, а по-своему тоже несчастный человек. Ближе всех к литературному образу Шура Балаганов.

   Шура смешон всегда и во всем. Но, наверное, это не только потому, что Куравлев умеет смешить, но и потому, что Швейцеру был нужен Шура смешной, а Остап элегантный и философичный. Всех героев фильма, какими мы их видим, сделали обстоятельства. При иных обстоятельствах и Остап, и Понятовский, и Корейко были бы, наверное, иными. А Шура всегда и везде был бы вот таким "сыном лейтенанта Шмидта", ибо он чудовищно, он непроходимо глуп. А. Свободин писал в рецензии на фильм: "Когда смотришь на Куравлевское создание, вспоминается шутка Юрия Олеши после дегустации деликатеса: "Мозги были такими свежими, будто теленок не успел ими подумать". С героями фильма происходят ужасные вещи, когда Шура пытается думать. Он каждого умеет втравить в историю, каждого наделить своим безмерным богатством - глупостью. Попался на его удочку и пройдоха Понятовский: боже мой, какого труда стоило старику стащить двухпудовую гирю и потом перепелить ее пополам... чтобы убедиться, что "мозги свежие".

   Но Шура не только смешит, но и вызывает у зрителя симпатии - таков уж этот странный фильм. Шура наделен чувством справедливости и жаждой правды. Если бы в сообществе "сыновей лейтенанта Шмидта" был профсоюз, то Шура непременно вошел бы в местком.

   Технически роль Шуры Куравлев провел превосходно. Затертое от слишком частого повторения слово "перевоплотился" здесь, однако, единственно возможное. Он перевоплотился, ибо мы не видим ни обаяния, ни душевной щедрости, которые Марк Донской, да и другие критики считали присущим самому актеру как личности. А простодушие Пашки обернулось в Шуре глупостью, что уже близка и идиотизму.

   Леонид Куравлев быстро вошел в ряды известных и популярных советских актеров. Для этого у него было главное - талант, обаяние и неповторимая актерская индивидуальность. Но больших работ у него по-прежнему мало. И это почти необъяснимо, хотя совершенно очевидно, что сам Куравлев в этом неповинен.

   Актерское мастерство Куравлева растет стремительно, позволяя ему зачастую становиться "премьером" и в тех фильмах, где формально его роль числится второплановой. Так, например, случилось в фильме "Начало" режиссера Глеба Панфилова, где Куравлеву отведена сравнительно скромная роль, так сказать, "катализатора", ускоряющего процесс духовного развития более чем отстраненной героини - Жанны д'Арк из Речинска.

   Собственно говоря, чтобы "подыграть" фабричной девчонке Паше Строгановой, Куравлеву достаточно было показать симпатичного, но внутренне пустого и безвольного парня. Аркадий Куравлева и впрямь недалек. Если Паша пережила драму, то виной тому в немалой мере стала полная бесхарактерность этого парня, ее первой любви. Но Куравлев не ограничился минимальной программой. Его герой не только несет служебные функции сюжета, но и позволяет увидеть в нем черты определенного социального типа.

   Аркадий отнюдь не то, что называют "отрицательной личностью". Прощаясь с Пашей на скамейке в парке Речинска - удивительная, кстати, по актерскому мастерству сцена, не имеющая, на наш взгляд, равных в кинематографе последних лет, - он сквозь слезы говорит, что он, мол, хороший производственник, что его фотография висит на доске почета и т. д. Наверное, это так и есть - на работе его ценят и уважают. Но он по своей человеческой сущности - "перекати-поле", он, образно говоря, "светит, да не греет".

   Куравлев - актер, интересный в любой роли, большой или маленькой, ибо он в высшей степени - современный актер.

Р. Соболев "Актеры советского кино" Выпуск №7 (1971 год).

Ссылки по теме: