СОВЕТСКИЙ ЭКРАН



А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я

Фильм идет семь часов. Критический дневник

Всеволод Ревич
   

Адьютант его превосходительства

АДЪЮТАНТ ЕГО ПРЕВОСХОДИТЕЛЬСТВА
«МОСФИЛЬМ»,
ТВОРЧЕСКОЕ ОБЪЕДИНЕНИЕ «ТЕЛЕФИЛЬМ»
Сценарий И. Болгарина, Г. Северского
Постановка Е. Ташнова
Оператор-постановщик П. Терпеихоров
Художники-постановщики М. Карташов, В. Филиппов
Композитор А. Эшпай

   Жалобы на растянутость наших фильмов стали традиционными. В этом упрекают чуть ли не каждую двухсерийную картину. И чаще всего справедливо.

    В фильме «Адъютант его превосходительства» пять серий. Могу, конечно, говорить только от своего имени, но почти за семь часов, проведенных у телеэкрана, я не соскучился ни разу. Впрочем, я не был исключением. Успех фильма у зрителей очевиден. Но мне могут возразить: это же телевизионный приключенческий фильм.

    А что, собственно, должен обозначать ярлычок «телевизионный»? Существуют, значит, кинофильмы и телефильмы. Есть ли между ними разница? Иногда есть. Об этом писалось немало. Другое дело, должна ли она быть. (Если, конечно, понимать под словом «фильм» игровой или документальный кинематограф, а не музыкально-образовательную передачу.) Бесспорно, массовые сцены плохо смотрятся на телеэкране, крупные планы и интерьеры здесь предпочтительнее, но стоит ли воздвигать эстетические платформы на техническом несовершенстве? Сможет ли кто-нибудь доказать, что существует хоть какая-нибудь жанровая или режиссерски-постановочная разница между, скажем, четырехсерийным кинофильмом «Щит и меч» и пятисерийным телефильмом «Адъютант его превосходительства»? (Художественное исполнение этих фильмов здесь я не буду сравнивать.)

    С моей точки зрения, рубрика «телефильм» указывает только на ведомственную принадлежность картины. И не более того. Значит, и подходить к этим произведениям надо с одной меркой — хорошее перед нами кино или нет. И только единственным преимуществом обладает телевизионный «кинотеатр» перед обыкновенным. Я имею в виду многосерийность. Или, точнее, возможность многосерийности. Это, пожалуй, заключает в себе и новые эстетические перспективы, С одной стороны, мы досадуем на неоправданный метраж многих картин, но столь же часто сетуем на скомканность, скороговорку, неразвитость тех или иных ситуаций или характеров. Особенно при экранизациях. Даже в сценарии трехсерийных «Братьев Карамазовых» немало обидных потерь по сравнению с романом, А вот телевидение дало возможность поставить а Англии «Сагу о Форсайтах», не особенно сокращая ее. Правда, для этого понадобилось 26 серий. И если мы начнем вспоминать лучшие телефильмы за последние годы, то в первую очередь все назовут фильмы многосерийные.

    Разумеется, плохое произведение, разогнанное до пяти серий, станет только в пять раз хуже. Увеличенная длина картины, девая авторам новые возможности, в частности, позволяя- обстоятельно мотивировать поступки своих персонажей, накладывает и новые обязательства. Обстоятельность не может переходить в разжеванность, подробности— в скуку. Ведь телезритель, он такой — возьмет и щелкнет выключателем. Несомненно, что приковать зрителя, скажем, на целую неделю к его «Рубину» легче всего, оперируя острым сюжетом. Однако примеров плохих картин с самым острым сюжетом хоть отбавляй. Заслуга авторов «Адъютанта» в том, что они сумели разработать не только очень увлекательный, но и очень содержательный сюжет.

    Произведением о советском разведчике, засланном во вражеский стан, сегодня никого не удивишь. Именно поэтому с особой остротой звучит вопрос: что вынесут зрители с просмотра? Обогатятся ли они новым знанием жизни, разделят ли переживания с человеком, добровольно подвергшим себя столь тяжким испытаниям, или экран будет заполнять отработанный, «мятый» пар.

    «Адъютант его превосходительства» возвращает нас к дням гражданской войны. 1919 год. Социалистическое Отечество в опасности. Армия Деникина захватила Харьков, и небезызвестный миллионер Рябушинский сулит крупную награду полку, который первым войдет в Москву. В эти трудные и легендарные времена у деникинского генерала Ковалевского появляется новый адъютант — капитан Кольцов. Зритель знает с самого начала, что Павел Кольцов — чекист, но тем не менее ни обстоятельства его появления среди деникинцев, ни быстрое утверждение в новой должности не кажутся сюжетной натяжкой. Капитан естествен, органичен в этой роли, он прекрасно справляется со своими обязанностями, он умен, обаятелен. Уважение испытывает к нему даже белогвардейский генерал и после того, как узнает, что имел дело с красным лазутчиком. Держаться так уверенно Кольцову помогает то, что он действительно Кольцов и бывший капитан царской армии.

    Образ Кольцова в исполнении Ю. Соломина, бесспорно, войдет в галерею лучших кинообразов чекистов наряду, например, с майором Федотовым из «Подвига разведчика» или Ладейниковым из «Мертвого сезона».

    Но не меньшая удача картины и второй центральный персонаж — генерал-лейтенант Ковалевский, которого играет В. Стржельчик. Образ этот далек от расхожих штампов, по которым кроятся иные «беляки». Ковалевский Стржельчика интеллигентен, мягок, насколько это возможно для военного. Это человек типа Алексея Турбина из пьесы М. Булгакова. В нем намечены черты тех представителей «белой гвардии», которые впоследствии, оказавшись у разбитого корыта в эмиграции, осознают несправедливость дела, за которое боролись. Но пока они этого не осознали, на полях Украины и России льется кровь русских людей, в которых стреляют русские же люди по приказу генерала Ковалевского,

    Мрачная фигура полковника Щукина (В. Козел) явно контрастирует с генералом. Правда, она обрисована несколько более обще, несколько более соответствует хрестоматийному, что ли, представлению о руководителе белой контрразведки. Впрочем, если начать разбирать героев фильма подряд, то потребуется немало места. Но это как раз хочется сделать. Одно из главных достоинств фильма, одно из главных достоинств режиссерской работы Е. Ташкова — это пристальное внимание к разработке характеров, и не только основных героев, но и эпизодических.

    Как, например, умолчать о занимающем очень важное место в картине мальчике Юре (его играет Саша Милокостый), сыне белого офицера. События, свидетелем которых он оказался, заставляют его по-новому думать о людях, о справедливости. Можно подробно говорить о наивном и щеголеватом Микки (И. Старыгин), о грубоватом и душевном Красильникове (Е. Шутов), о невезучем командире Сиротине, о начальнике тюрьмы, о поручике-садисте... Вот один из многих типичных для картины эпизодов. К ювелиру Либерзону приходят чекисты, им нужна консультация. Как точно и выпукло рисует актер Б. Новиков характер и оттенки настроения этого старого дельца. Тут и скрываемый испуг — ведь не кто-нибудь, а эта жуткая ЧК пожаловала в гости,— и умение сохранить достоинство, и природный грустный юмор, и умудренность долгими прожитыми годами. А его жена Софа {Е, Ауэрбах) произносит всего две фразы, и тем не менее характер как на ладони. Но обо всех не расскажешь, поэтому вернемся к главным событиям ленты.

    В том поединке нервов, хладнокровия, ума и стойкости, который ведет разведчик, вероятно, счастливая случайность, везение могут, как говорится, иметь место. Но не слепой случай, а точный расчет, умение предугадать контрход и противопоставить противнику свою более тонкую игру — только в этом можно по-настоящему и проявить характер разведчика, только этим можно убедить зрителя, А введение в сюжет «госпожи удачи» чаще всего воспринимается как желание сценаристов легким путем выйти из тупика, в который они сами завели своего героя.

    Кольцову не раз приходится проявлять находчивость. Он быстро разгадывает ход контрразведки, подославшей к нему «жену» действительного статского советника Кольцова, за сына которого выдает себя капитан. В другом случае после удачной диверсии он возвращается в город, «украшенный» несколькими солидными ссадинами. Явиться в таком виде перед ясными очами его превосходительства и полковника Щукина невозможно. А вернуться надо. И тогда организуется «пьяная» драка на самом видном месте, в которую рыцарски вмешивается Кольцов, получая «законную» возможность прибыть на службу с пластырем на лице.

    А вот пример противоположный. Полковник Щукин устраивает новую хитроумную проверку уже шести подозреваемых. Каждому из них как бы случайно показывают секретный пакет с одинаковым содержанием и разными адресами вымышленных агентов в Киеве. Остается только выяснить, кем именно из названных лиц заинтересуется ЧК, чтобы без труда установить личность информатора. Кольцов действительно передает в Киев «свой» адрес, а киевская ЧК действительно арестовывает ни в чем не повинного человека. Ситуация острая, план врага удался, отважный разведчик на грани провала.

    Однако он остается невредимым. Киевский чекист случайно встречает случайно известного ему щукинского агента, посланного для проверки. Но что дает такое довольно эмоционально напряженное приключение зрителю? Для характеристики Кольцова и остальных чекистов — ничего. А ведь они должны были предвидеть, что враг после ряда крупных провалов догадается о наличии большевистского разведчика в своей среде и начнет изыскивать самые разнообразные способы для его выявления. Бывают, что говорить, случаи, когда враг оказывается более умелым, но ведь фильмы и книги обычно создаются о победителях.

    Впрочем, подобные замечания вызваны желанием видеть еще более совершенное произведение в избранном жанре. Есть, однако, в фильме две линии, которые представляются мне куда более грубым просчетом. Первая из них связана с образом батьки Ангела, Этот карикатурный тип проник в фильм откуда-то из оперетты. Игра всеми любимого А. Папанова только усиливает впечатление опереточности, совершенно несовместимой со строгим, достоверным стилем произведения. Еще большее недоумение вызывает любовная линия героя. Трудно даже понять, для чего она введена в картину. Если авторы решили: как же такой длинный фильм — и вдруг без любви, то они явно недооценили собственного материала. Неуместна романтически-загадочная, завлекающая обстановка встреч Кольцова и Тани, невыразительна игра актрисы Т. Иваницкой, да и Ю. Соломин становится в этих эпизодах слащавым и претенциозным.

    Правда, любовные сцены не занимают большого места в фильме и не успевают нанести образу Кольцова непоправимого ущерба. Фильм кончается высокой трагедийной нотой. Кольцов пускает под откос эшелон с антантовскими танками, прекрасно отдавая себе отчет в том, что если он и останется в живых после этой дерзкой операции, то попадет в лапы Щукина. Перед нами подвиг в чистом виде. Человек жертвует жизнью во ими революции, во имя спасения других людей.

    Но зрители, которым полюбился отважный «адъютант», не хотят, конечно, расставаться с ним. В своих письмах они категорически требуют спасти героя и продолжить его экранную жизнь, И хотя эти письма свидетельствуют о том, что авторы отлично справились с поставленной задачей, все же делать «продолжения» не стоит. Шестая серия уничтожила бы совсем не притянутую в данном случае трагедийность. Сколько чекистов с открытыми глазами шли на смерть за власть Советов! Да и образ, пожалуй, уже исчерпан, не надо пытаться из одного успеха сделать два. Обычно из этого ничего хорошего не получается.

«Советский экран» № 15, 1970 год


 
[Советский Экран] [Как они умерли] [Актерские байки] [Автограф] [Актерские трагедии] [Актеры и криминал] [Творческие портреты] [Фильмы] [Юмор] [Лауреаты премии "Ника"] [Листая старые страницы]