СОВЕТСКИЙ ЭКРАН



А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я

Фильм "Майская ночь, или Утопленница"

1952 год
   

Майская ночь, или Утопленница Московская киностудия имени М. Горького

О фильме : Повесть «Майская ночь» — это воплощение мечты Гоголя о красивой, полной поэзии жизни. Здесь все сказочно, все легко, горести недолговечны. Панночка находит ведьму, которую долго и мучительно искала. Левко и Ганна становятся счастливыми благодаря вмешательству каких-то таинственных сил. Все противоречия разрешаются чрезвычайно просто. Все светло и вместе с тем таинственно и прекрасно. Парубки и девушки говорят красивым, возвышенным языком. А описания пейзажа! «О, вы не знаете украинской ночи! Всмотритесь в нее: с середины неба глядит месяц. Необъятный небесный свод раздался, раздвинулся еще необъятнее. Горит и дышит он. Земля вся в серебряном свете... А на душе и необъятно, и чудно, и толпы серебряных видений стройно возникают в ее глубине».
Действительно, вся повесть, как «серебряное видение», возникшее у Гоголя, когда он на четвертом этаже «доступного» петербургского дома придавленный невзгодами, неудачей служебной карьеры тосковал и мечтал о прекрасной Украине. Романтический колорит повести настолько силен, что даже фантастический эпизод с панночкой не ощущается как что-то невероятное. Вся природа у Гоголя словно заколдована. «Тихо колышется вода, будто дитя в люльке», «как бессильный старец» держит пруд «в холодных объятиях своих далекое, темное небо, осыпая ледяными поцелуями огненные звезды», «сыплется величественный гром украинского соловья» и т. д. Романтическое восприятие действительности пронизывает и описание природы и бытовой рассказ о злой мачехе и бедной падчерице. Грустная легенда о панночке, которая с горя утопилась, звучит вполне реально. А сказочно красивый, таинственный пейзаж, история нежной Ганны и мечтательного Левко — все это едва ли не более фантастично, чем простая, хоть и с налетом мистики, история замученной девушки. Кстати, Гоголь вовсе не заботится о реалистическом объяснении событий, например, о том, откуда и каким образом явилась спасительная для героев записка: появилась—и все. Это тоже легенда! А рядом вполне житейские, бытовые эпизоды озорных проделок парубков, надумавших покарать Голову, которому открыт «свободный ход» во все табакерки, который всегда берет «верх» в мирской сходке и почти по своей воле высылает кого ему угодно «ровнять и гладить дорогу или копать рвы».
Трудности с экранизацией этой повести были весьма велики, и не со всеми из них Роу справился.
После выхода на экран фильма «Майская ночь, или Утопленница» больше говорили и писали об удачном использовании стереоэффекта, чем о существе экранизации. Действительно, эффекты были хороши, неоспорима большая актерская удача Г. Милляра, виртуозно и, если можно так сказать, убедительно играющего черта. Но подчеркнутая «красивость» отдельных эпизодов фильма, некоторое ощущение «оперности» вызвали справедливую критику. Между тем Роу стремился точно передать существо первоисточника. Пожалуй, именно в этом и была его ошибка. Диалог персонажей Гоголя на экране прозвучал слишком выспренно. Экранизация такого сложного, во многом условного литературного произведения требовала от автора, чтобы тот учел и специфику кинематографа и отсутствие у современного зрителя любви к сентиментальным сюжетам, той непосредственности, которая необходима для внутреннего приятия умилительных картин наивной легенды. Вероятно, необходимо было, чтобы личность рассказчика-пасечника ощущалась бы в фильме сильнее, чем это получалось у Роу, и реальная действительность самого сказочника должна была хоть чем-то отличаться от романтической обстановки действия легенды. Роу же снимал все одинаково возвышенно красиво, «уравнял» и сказку и реальное событие, а без этого деления на различные пласты стилистика фильма утратила свое художественное обоснование.
Для Роу постановка фильма «Майская ночь» имела особое значение: он проверял, как юмор Гоголя, игровая стихия его повествования, полуреальные-полуфантастические образы могут жить на экране.
Увлечение Гоголем совпадало с пробой новых выразительных средств кинематографа, а именно — возможностей создавать объемное, стереоскопическое изображение.
До сих пор все постановки Роу можно было отнести к авторскому кинематографу. Чьи бы сценарии он ни воплощал, личность художника-сказочника всегда превалировала надо всем. «Сказки Роу» — так незаметно вошло в критический обиход определение его фильмов. Сказки эти обрели в результате долгих лет работы «своих» актеров, в них нередко использовались одни и те же приемы для создания сказочных чудес, повторялись сюжетные мотивы. Все это и был «язык сказок Роу». А в «Майской ночи» над всем стоял Гоголь. Режиссер слишком буквально следовал за классиком, но при экранизации это далеко не лучший путь.
Только одна стихия творчества Роу, а именно гротесковая, ярко проявилась в этом фильме. Комедийные и сатирические образы — Голова в исполнении А. Хвы-ли, свояченица (Э. Цесарская), писарь (Г. Милляр) — это явные удачи и актеров и режиссера.
«Положительные» же персонажи — Левко, Ганна, панночка — несли действительно некоторый налет вто-ричности. Роу использовал привычные для театральной сцены костюмы, да и исполнение Левко колыбельной, «запетой» в те годы по эстрадам, не отличалось оригинальностью. Не было в фильме привычной для фильмов Роу раскованности в игре актеров, своеобразия в изобразительной трактовке обстановки действия.

К.Парамонова

В ролях:

Николай Досенко, Татьяна Конюхова, Лилия Юдина, Александр Хвыля, Эмма Цесарская, Антон Дунайский, Георгий Милляр, Георгий Гумилевский, Габриэль Нелидов, Галина Григорьева, Василий Бокарев, Александр Жуков и др.

Режиссер: Александр Роу


 
 
[Советский Экран] [Как они умерли] [Актерские байки] [Автограф] [Актерские трагедии] [Актеры и криминал] [Творческие портреты] [Фильмы] [Юмор] [Лауреаты премии "Ника"] [Листая старые страницы]