Центральная киностудия детских и юношеских фильмов имени М.Горького
О фильме : Умей Николай Петрович Летов печь румяные пирожки, он так и доживал бы свой век бобылем. Но пирожки ему вряд ли бы удались, да и не пытался он за это дело приняться, А лет ему не так уж много, это только сын Сергей полагает, что если сорок два, то куда уж еще больше: да хоть и не красавец лицом, но вполне справный мужчина: бывает хуже и часто.
И вот из-за этих дурацких пирожков (дались они ему!) да из-за вдовой соседки Дарьи Лукьяновой потерял Николай Петрович Летов покой. Что ж, получается, в сорок два года уже и полюбить нельзя?
По-разному отвечают на этот простой с виду вопрос главные герои фильма «Мы жили по соседству» (автор сценария и режиссер-постановщик Николай Лырчиков). Для старшего Летова и старшей Лукьяновой—это способ обрести друг подле друга тихую радость, покой. Но младшему Летову и младшей Лукьяновой родительское решение кажется постыдным. Какие пирожки, о чем вы говорите, ужасные родители? В ваши ли годы думать о любви? Да и любовь ли это. когда в уме все раскидываешь и прикидываешь, а попутно толкуешь о каких-то коровах и каких-то подтелках? И ради этого «стариковского сумасбродства» они, молодые, влюбленные, должны будут отказаться от своего чувства, как им кажется,— единственно настоящего, чуждого каких бы то ни было расчетов.
Коллизия, придуманная автором фильма, прямо скажем, не из простых. Поочередно вставая то на одну, то на другую сторону, он задумывается не над тем, кто неправ в своей категоричности и резкости суждений, а над тем, кто же в этой ситуации прав. Выслушивая резоны каждой из сторон, он не спешит с выводами, видимо, полагая, что права прежде всего любовь, родившаяся в одночасье и у юных и у их родителей.
Несомненно здесь одно: и у тех и у других это действительно настоящая любовь. С той лишь разницей, что возраст придает мудрость и рассудочность чувству, которое в юности кажется бездумным и нерассуждающим. Года не охлаждают и не заземляют это чувство—они упорядочивают его, делают серьезнее и, может быть, глубже.
Наверняка Николай и Дарья когда-то пережили все то, что сейчас переживают их дети, Сергей и Надя. Были и у них вздохи на скамейке, и первое стыдливое объятие, и первый поцелуй. Было. Прошло. Должно было пройти. И нет в том беды, что умудренные жизнью люди подходят к этому вопросу как к житей-
скому, требующему спокойного, тихого и разумного решения. И никто здесь не судья, а менее всего—собственные дети, которым не дано пока знать, что любовь несет с собой груз ответственности и забот, и под силу они далеко не всякому...
Понимая, что нужно принимать решительные меры, дочь Таня расстаралась для отца добыть невесту. Вроде и милая и славная, к тому же городская, и уже отец вроде бы согласен, и в город, прочь с Дарьиных глаз, почти готов уехать... Но в том-то и дело, что не уедет. Не может. Не уедет от Дарьи, не уедет и от земли, на которой прожита жизнь, в которую вложена душа. И тогда только
Сергей, а вслед за ним и Надя поймут, что не должна их любовь ломать судьбу родителей.
Мысль простая, но нужно время, нужен опыт души, чтобы ее постичь. Для юных героев картины это понимание приходит не сразу. И может быть, больше любых объяснений говорят им исполненные муки глаза отца и матери.
Автор картины решительно отказался от говорения «красивых слов» о прекраснейшем из земных чувств. Его «трактат о любви» лишен велеречивости, в нем нет открыто бушующих страстей. Лишь на одно затянувшееся мгновение напряжение фильма поднимается на несколько делений, подержит в страхе и в боли за разрушаемые судьбы—и отпустит. И тогда наступит взаимное примирение отцов и детей, их взаимное, не высказанное, но прочувствованное понимание.
В этой скромной, тихой и достойной ленте, почти напрочь лишенной следов ученичества (а картина, к слову сказать, дебютная), нашло свое выражение умение сказать о вещах возвышенных тихим и спокойным голосом. Реши режиссер свою картину в иной стилистической и тональной манере, с надрывом и страстями, он наверняка добился бы меньшего результата, и потери были бы ощутимыми. Но избранная им интонация оказалась очень точной и очень к месту. Она окрасила обыденную в общем-то историю в светлые, лирические тона и тем избавила ее от обыденности.
Это намерение режиссера было тонко прочувствовано и поддержано актерами. И не только многоопытные Жанна Прохоренко (Дарья) и Андрей Мартынов (Николай), но и юные актеры Рита Лобко (Надя) и Антон Голышев (Сергей) верно почувствовали замысел режиссера и с большой мерой вкуса и такта воплотили его.
Бывают картины скромных достоинств. Они возникают и исчезают, не оставив по себе ни злых, ни добрых воспоминаний. Эта картина, хотя и не лишенная определенных издержек и недостатков, воплощает в себе достоинство скромности.
Журнал "Советский Экран", №19, октябрь 1982 года
В ролях:
Жанна Прохоренко, Андрей Мартынов, Рита Лобко, Антон Голышев, Николай Пастухов, Вера Васильева, Елена Проклова, Галина Макашкина, Александр Адамович, Татьяна Фёдорова, Владимир Ерухимович, Клавдия Козлёнкова и др.
Режиссер: Николай Лырчиков