МНОГОДЕТНАЯ СЕМЬЯ

 

     Во время Великой Отечественной войны Народный артист РСФСР Спартак Мишулин был еще мальчишкой. Как и многие его сверстники, он убегал из дома на войну. И неоднократно. Один раз с ним произошел забавный эпизод:

     «Мы тогда уже не в столице жили. А во время войны в Москву пускали только тех, кто имел московскую прописку. Пришлось мне тайком взять мамин паспорт и вписать в графу "дети" всех своих друзей. Потом дали этот паспорт какой-то женщине, и она взяла нам билеты. Велико было удивление мамы, когда она обнаружила, что является родительницей восьмерых сорванцов».

 

КАРЛСОН, КОТОРОГО СПАСЛА КРЫША

 

     Когда в Кирилловском районе режиссер киностудии имени Горького Виктор Бычков снимал фильм "Достояние республики", в одном из эпизодов были заняты Спартак Мишулин и артист цирка - они должны были пройти по натянутому тросу высоко над землей. Но трос как следует не натянули, и уже на середине он пошел вниз. Выручило только то, что рядом была монастырская крыша, на которую бедолаги и упали. Циркача тогда со множеством переломов отправили самолетом в Москву, а Спартак Мишулин долго отлеживался в местной больнице.

 

ПАРИК

 

     Спартак Мишулин снимался в фильме «Белое солнце пустыни». Его побрили наголо, а чтобы ездить по городу сделали парик. Он так к нему привык, что ощущал как кепку. Однажды в автобусе, на другой площадке, он увидел своего приятеля, с которым не виделся месяца два. И, приветствуя, снял «кепку» и помахал. Одну бабку чуть откачали…

 

ЗОЛОТЫЕ СТРЕЛКИ

 

     Спартак Мишулин в день семидесятилетия советских профсоюзов получил от общества ДОСААФ ценный подарок – золотые часы. Зашел в ресторан Дома кино поглядеть, нет ли знакомых. Увидел за угловым столиком А. Панкратого-Черного. Не выдержал, подошел похвастаться:

-        А я вот, брат, ценный подарок получил. Золотые часы!

-        Быть не может! – сказал Панкратов-Черный. – Покажь…

-        Вот гляди, только на моей руке. Опасаюсь снимать, дорогая вещь.

-        А что, они полностью золотые? – поинтересовался Панкратов-Черный.

-        Абсолютно.

-        Не может быть! И секундная стрелка тоже золотая?

-        Тоже золотая! – с гордостью ответил Мишулин, любуясь часами.

-        Слушай, давай секундную стрелку пропьем, на фиг она тебе нужна? – неожиданно предложил Панкратов-Черный.

 

ВЫРУЧИЛ

 

     На проходившем в Марселе фестивале русского театра и кино, обиженные действиями российских войск в Чечне журналисты на пресс-конференции хранили гордое молчание. И надо отдать должное Спартаку Мишулину, который решительно взял инициативу в свои руки. И начал говорить примерно следующее: "Раз вы ничего не спрашиваете, я вам сам сейчас все расскажу. Во-первых, мне очень понравился Марсель. Вчера вечером, когда мы прилетели, у вас на улицах было так грязно, что я сразу вспомнил Москву. Но утром было так чисто, что я обрадовался: у вас, значит, как и в Москве, убирают. Во-вторых, у вас все время какие-то демонстрации. Вчера вечером я вышел из гостиницы, и меня тут же подхватила толпа, сунули мне в руки какой-то флажок и куда-то повели. Вокруг что-то кричали, махали транспарантами, я уже подумал, что меня сейчас вместе со всеми арестуют, но тут мы как раз подошли к нашей гостинице. Мне очень понравилось, что у вас демонстрации доводят до самой гостиницы... Теперь я задам несколько вопросов, которые вы, конечно, хотите задать. Первый вопрос: сколько лет театру "Модернъ"? Второй вопрос: с кем живет художественный руководитель театра Светлана Врагова?" - примерно так или в таком духе говорил Мишулин. Сначала был шок, потом стали улыбаться, потом - смеяться, откликаясь на ту пародию, в которую превратил начало пресс-конференции едва знакомый им (но все же знакомый - по фильму "Белое солнце пустыни") русский актер. Потом были вопросы - часа на полтора. Про Мрожека, про театр, про политическую ангажированность русских режиссеров, которые вроде бы зависят от федеральных или городских дотаций. Французам было интересно слушать про нашу жизнь, в которой деятели искусства сами, как известно, спешат получить тот или иной "ангажемент", торопливо приноравливаясь к тем или иным политическим вкусам, часто без соответствующих просьб. Но, справедливости ради, об искусстве говорили больше. Потом потрясенные французы подходили и говорили, что такой пресс-конференции в Марселе еще не было.