СОВЕТСКИЙ ЭКРАН



А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я

ТОРПЕДОНОСЦЫ

1983 год

   

ТорпедоносцыКиностудия Ленфильм

Жанр: Военно-историческая драма

Сюжет: В дальнем заполярном гарнизоне базируется полк морской авиации. Идет обычная, будничная жизнь, впрочем, исполненная напряженного ожидания. Кажется, вот-вот это начнется — пробьет урочный час, ударят военные литавры, грянет глас войны.
И перед ее грозным ликом отступят, сотрутся будни. Утратят какой-либо интерес и для нас, зрителей, и для создателей картины, и для ее героев. Им станет тогда совершенно безразлично все это: какой компот подадут сегодня в гарнизонной столовке, из енота или собаки сделан купленный на толкучке воротник, чьи часы точнее идут. Но нет, на экране далеко не преддверие войны—действие фильма «Торпедоносцы-происходит в сорок четвертом году. «А варенье какое?» Это спрашивает командир минно-торпедного полка подполковник Фоменко. И удовлетворенный тем, что оно абрикосовое, отдает команду на вылет.
Видимая обыденность происходящего нисколько не мешает авторам показать своих героев в момент высшего взлета всех их душевных сил. Картина поставлена режиссером С. Арановичем, опирающимся на богатый и плодотворный опыт кинодокументалиста. В основу сценария (автор—С. Кармалита) положена военная проза Ю. Германа, с ее жанровой насыщенностью и почти сейсмографической чуткостью к бытовой детали.
История, рассказанная в фильме, кажется, погружена в течение самой жизни. Зашумлена ее разноголосицей, заштрихована потоком ее подробностей. Иные из них могут выглядеть вовсе не обязательными: зачем бы летчику Дмитриенко, словно циркачу, учиться висеть на перекладине, ухватившись зубами за петлю? Другие могут служить комедийному «снижению» тона: в краткий миг свидания влюбленные разговаривают о подгоревших котлетах. Но все они, разнообразные подробности картины,пронзительно точны, абсолютно точны. Подобно тому, как поднятый пласт земли пронизан живыми нитями корней и корешков, так пронизана сплетениями подробностей явленная на экране жизнь.
Она предстает в своем, казалось бы, обыденном течении, но сама обыденность здесь исполнена высокого драматизма. Взять хотя бы линию Белобров— Настя. Едва вернувшись из госпиталя, Белобров узнает, что Настя не дождалась его, вышла замуж за его же друга Плотникова. Не успеет он свыкнуться с этим известием, придет новое: Плотников погиб. Возникает уже новая коллизия—то. что условно могло быть названо «драмой ревности», сменится «драмой верности» —верности памяти погибшего.
Среди исполнителей, пожалуй, внешность одного лишь Р. Нахапетова в силу популярности артиста узнаваема сразу и безусловно. Остальные персона жи выглядят пришедшими на экран "из жизни" - из кинохроники, с фотографий военных лет. И хотя, разумеется, внешней достоверностью вовсе не исчерпывается то, что сделано в картине артистами А.Жарковым (Черепец). А. Болтневым (Гаврилов), Т. Кравченко (Маруся), Н.Лукашевич (Настя), С.Са-дальским (Дмитриенко) и другими, но образы их героев безошибочны и чисто типажны. Для поэтики «Торпедоносцев» это чрезвычайно важно.
Именно кинохроника, именно фотографии военных лет становятся стилистическим ключом картины. Ее игровые эпизоды сменяются документальными кадрами, киноизображение переходит и фотографическое. Лента, снятая в цве те, органично включает в себя вкрапло ния черно-белой пленки, но и в цветном изображении порой торжествует черно белая гамма—гамма позднего северно го рассвета, когда в природе все и впрямь серо, черно, бело. Всеми этими умениями виртуозно владеют авторы фильма. В том, как пользуются ими оператор В. Ильин и художник И, Кап-лан. нет ни тени нарочитости, ни грани щегольства. Художественное мастер, ство, направленное к тому, чтобы остаться «незаметным»,—одно из отличительных свойств ленты.
Всем, вместе взятым, как бы заранцо предопределена и сама трактовка авто рами героической темы: без громких фраз. На наших глазах летчики Весела го, Плотников, Фоменко повторят подвиг легендарного капитана Гастелло. Самолет загорелся, падает, борт вражеского транспорта приближается неотвратимо. И, следовательно, по здравому штурманскому расчету, сбрасывать торпеду уже «нет смысла». «Есть смысл»—обратить собственную машину в смертоносную торпеду. Но даже «погибли» не будет сказано о них в полку. Вместо «погиб» здесь говорят «не вернулся», вместо «сражать' ся» — «работать»...
Избранному авторами языку, «языку будней», доступны драматизм и героика, без которых фильм о войне, как бы ни был он совершенен профессионально, способен рассказать только полуправду о ней.
«Негромкая» стилистика «Торпедоносцев» знает свою патетику.
Вот история инженера Гаврилова, потерявшего сына в сумятице войны, чтобы потом его обнаружить—мальчишку, утратившего всякую память о прошлом, обратившегося в почти бесчувственное малолетнее существо, ворующее пищу, тайком объедающееся ночами. Эпизод, когда в захламленной коммунальной кухне Гаврилов моет Игорю ноги, из жанровой зарисовки с совершенной естественностью перетекает в сцену трагическую. И мысли о «блудном сыне», об «омовении ног» напрашиваются сами собой.
Вот сцена отплытия транспорта, увозящего на большую землю овдовевшую Шуру Веселаго (В. Глаголева) с грудным ребенком, труппу циркачей-лилипутов, больную туберкулезом Марусю. Уляжется суматоха погрузки, падет гомонпредотъездной суеты. Будет все шире и шире полоска воды, отделившая отбывающих от остающихся. «Я целую вас, Настя, Саша!...» — голос Шуры пронесется над обезлюдевшим пирсом как признание в любви, благодарность, прощание, обращенное не только к этим двоим. В женском голосе, звучащем с уходящего корабля, когда самой говорящей уже не видно, когда минуты отделяют ее от смерти, почудится какая-то особая значительность, особый надбы-товой смысл.
И наконец, в финале картина вновь заговорит торжественным и высоким слогом. Это последний принятый героями бой: Здесь, сменив просторечие, с экрана впервые прозвучит слово, громкое в собственном, прямом смысле: «Будем карать!» И повторится оно не единожды: «Карать!», «Карать!», «Карать!». Взгляду твердящего это Белоброва открыто зрелище затопленного, лежащего на глубине транспорта. Того, на котором и Шура, и Маруся, и весельчаки-лилипуты. «Будем карать!» Торпеда, летящая в воду. Взрыв на фашистской подводной лодке. Разрывы зенитных снарядов. Остекленелый взгляд Белоброва... Разваливающаяся в воздухе машина. Парашютист, обратившийся в живой факел. Изуродованное, обгоревшее лицо пилота. Волны, сомкнувшиеся над обломками самолета... И в протяженной, струящейся монтажной фразе—сменяющиеся фотографии реальных летчиков-североморцев. И — «Конец фильма».
О минувшей войне кинематограф рассказывал много и по-разному. Авторы «Торпедоносцев» умеют говорить о ней собственным голосом. В полном и вольном согласии с исповедуемой ими художественной верой.

Т.Иванова, "Советский Экран" №20, октябрь 1983 года

В ролях:

Родион Нахапетов, Алексей Жарков, Андрей Болтнев, Станислав Садальский, Татьяна Кравченко, Вера Глаголева, Надежда Лукашевич, Всеволод Шиловский, Сергей Бехтерев, Александр Филиппенко, Юрий Дуванов, Юрий Кузнецов, Эдуард Володарский.

Режиссер: Семен Аранович

Автор сценария: Юрий Герман, Светлана Кармалита

Оператор: Владимир Ильин

Композитор: Александр Кнайфель


 
 
[Советский Экран] [Как они умерли] [Актерские байки] [Автограф] [Актерские трагедии] [Актеры и криминал] [Творческие портреты] [Фильмы] [Юмор] [Лауреаты премии "Ника"] [Листая старые страницы]