ГОНЧАРЕНКО Олег Георгиевич родился в 1931 году в Харькове, советский спортсмен (конькобежный спорт),заслуженный мастер спорта. Чемпион мира (1953, 1956, 1959), Европы (1957, 1958), СССР и Олимпийских игр по конькобежному спорту.

Дебют наших конькобежцев на мировой арене состоялся, как и у женщин, в 1948 году. Но вернулись они домой не со щитом: лучший занял в многоборье лишь седьмое место. Реакция верхов на этот провал была болезненной и резкой. Считалось, что ронять высокий авторитет страны социализма не дозволено никому, в том числе и спортсменам. Руководство Комитета по делам физической культуры и спорта было наказано. А перед советскими конькобежцами с той поры шлагбаум для выезда за рубеж оказался надолго закрыт.
Они рвались в бой. На высокогорном катке Медео близ Алма-Аты сокрушали рекорд за рекордом. Но мало кто верил этим тепличным достижениям. Международный союз конькобежцев отказывался признавать их. Зимой 1952 года была наконец снаряжена команда для участия в мировом чемпионате, однако результаты, показанные накануне соперниками, настолько испугали спортивных руководителей, что они пошли на попятный, и поездка была отменена.
Олег Гончаренко поставил советский конькобежный спорт на подобающий ему пьедестал. Через сорок с лишним лет после победы русского конькобежца Николая Струнникова лауреатом мирового первенства вновь стал спортсмен нашей страны.
...Команда советских конькобежцев прибыла в Хельсинки поездом поздно вечером. Ее никто не встречал. На поиски отеля, где предполагалось остановиться, спортсмены отправились пешком. Но и здесь их не ждали. Ввиду внезапного банкротства владельца гостиница оказалась закрытой.
Подобные сбои и неурядицы преследовали команду в финской столице едва ли не на каждом шагу. Нервы у спортсменов и их руководителей были натянуты струной: приехали-то не просто участвовать в чемпионате — надо было во что бы то ни стало побеждать!
В день открытия первенства измотанный нервотрепкой Олег крепко заснул в своем номере. До него не достучались. Вся команда, едва сдерживаясь, давно ждала в автобусе — пора было спешить на стадион.
На каток он прибыл, как сам потом вспоминал, сонным и вялым. Да вдобавок упал на разминке, растеряв при этом остатки уверенности. Со страхом — вновь не упасть бы! — вышел на старт своей нелюбимой пятисотметровой дистанции. И опять «проспал» — на этот раз стартовый выстрел. Всю дорогу ему пришлось догонять ушедшего вперед норвежца Финна Ходта. А финишировали соперники рядом — конек в конек.
В беге на 5000 метров очень высокий результат показал бежавший в одной из первых пар Ван дёр Воорт. Так быстро Гончаренко не бегал эту дистанцию даже на Медео. Лидер нашей команды Борис Шилков, также стартовавший раньше Олега, побить результат голландца не сумел: резво начав бег, спортсмен быстро «выдохся» и показал в итоге плохое время.
У нашей команды оставался «последний патрон» — Олег Гончаренко. Промахнуться было нельзя. Стартовав в паре с венгерским конькобежцем Йожефом Мереньи, он начал бег предельно осторожно. Затем, однако, нашел силы увеличить темп и закончить дистанцию — сам удивился! — с лучшим временем дня.
Можно ли вообразить всю гамму переживаний молодого спортсмена, почитавшего за чудо сам факт своего участия в чемпионате? Он вдруг стал лидером, главной надеждой товарищей и тренеров. В отеле он провел бессонную ночь.
Однако наутро выглядел спокойным, невозмутимым. Хотя на душе кошки скребли. Волей жребия советскому скороходу пришлось дважды скрестить шпаги с главным соперником — Ван дёр Воортом. Сперва на полуторакилометровой дистанции, где голландец сразу ушел далеко вперед. Лишь на финише Гончаренко догнал его и даже сумел выиграть полшага.
Эти полшага и решили, пожалуй, судьбу сражения. Ван дёр Воорт оказался сломлен. И на дистанции 10000 метров голландский скороход ничего не смог противопоставить победному порыву советского конькобежца — Гончаренко обставил его на целый круг!
Еще не вполне веря в то, что произошло, спортсмен, не дожидаясь окончания соревнований, скрылся в раздевалке, куда через некоторое время прибежали товарищи по команде, чтобы от души поздравить его с ошеломляющей победой.
На другой день в хельсинкский отель на имя чемпиона пришли десятки телеграмм со всех концов нашей страны. Были послания и из-за рубежа. Одну из телеграмм, самую, пожалуй, краткую, Олег хранил до конца жизни. «Поздравляю. Оскар Матисен». Этот скромный знак внимания со стороны легендарного норвежского скорохода был для Гончаренко особенно дорог.
В те дни на страницах «Комсомольской правды» был помещен отклик на события в Хельсинки знаменитого Лассе Парккинена. В словах финского чемпиона сквозит, пожалуй, недоумение: «Я встречаюсь с советскими конькобежцами не в первый раз. Удивительны те огромные успехи, которых они добились в последние годы. Меня особенно поражает умение советских спортсменов бежать длинные дистанции в низкой посадке. Я семнадцать лет провел на беговой дорожке и знаю, какой огромной тренировки требует такая техника бега. Особенно изумителен успех Гончаренко. Не припомню, чтобы в прошлом становились чемпионами мира в 21 год».
Рассказывает один из сильнейших советских конькобежцев послевоенного времени Павел Беляев: «Февраль 1953 года, вокзал в Бухаресте, где мы, группа советских спортсменов, находились проездом по пути на зимние Всемирные студенческие игры. Покупаем местные газеты — и вдруг видим на фото знакомое лицо. Поначалу не поняли даже, в чем дело, каким образом наш Олег попал в румынскую прессу? А потом осенило — он чемпион мира! Ликованию нашему не было предела. Мы бросились друг другу в объятия».
Юрий Сергеев был в те годы королем спринта. Он тоже выступал на олимпийском стадионе в Хельсинки: «Когда произошло то, чего почти никто не ожидал, и Олег был увенчан лавровым венком, к нему лавиной устремились репортеры, болельщики. Какая-то финская девушка расцеловала его. А один из репортеров, увидев Олега вблизи, воскликнул: «Да вам не на коньках надо бегать, а сниматься в кино!» У Олега в самом деле была внешность киноактера. Его улыбка в какой-то мере предвосхитила гагаринскую. Воля и мужество большого спортсмена сочетались в нем с обаянием, скромностью, доброжелательностью к людям. Он был достойным чемпионом, лидером нашей команды, ее флагом».
Свидетельство это представляется немаловажным. То были, напомним, годы «холодной войны». Не было в этой войне, разумеется, ни бомбежек, ни мин, ни штыковых атак. Но звучали пропагандистские залпы. Кое-кто стремился очернить, опорочить, вытравить из памяти людей образ советского человека — победителя фашизма, освободителя народов. Выступая в международных соревнованиях, наши спортсмены как бы заново утверждали этот образ. Спорт был в те годы чуть ли не единственным «каналом общения» с советскими людьми.
Гончаренко был сродни тем солдатом, что освобождали Берлин, Вену, Будапешт... Характер чемпиона прошел закалку в огне войны. Подростком он потерял на фронте отца, пережил оккупацию. На его глазах фашисты казнили патриотов. Не раз и он сам был на краю гибели. Есть приходилось даже опилки — картофельные очистки казались лакомством. Однако под вражьей пятой подросток не унизился, не согнулся. Наоборот, распрямился, окреп, в нем рано проснулось чувство собственного достоинства.
Все это помогло ему перенести немалые трудности. В послевоенные годы не хватало подчас самого необходимого для жизни. Какой тут, казалось бы, спорт? Тем более конькобежный: ведь в Харькове зимой что ни день — оттепель. Льда не зальешь. На ватагу ребят лишь пара коньков. Но столь всесильным было стремление к спорту — словно к свету в окне, что и лед ребята заливали, и секцию создали.
Несколько лет Гончаренко тренировался, по сути, один, без тренера, сам придумывал для себя конькобежные упражнения, используя любую возможность для физической закалки — колол и пилил дрова, разгружал вагоны на товарной станции. Обучаясь в Харьковском пожарно-техническом училище, он удивлял товарищей-курсантов своей странной любовью к тому, чего все чурались и чем обычно наказывали провинившихся, выпрашивал у начальства наряды вне очереди — натирать полы. Курсанты не подозревали, что это малопочтенное в их глазах занятие также входило в систему его тренировок.
Пять чемпионских лавровых венков — они по сей день на стене в квартире, где он жил, — завоевал Олег Гончаренко. В течение пяти лет он трижды становился чемпионом мира, дважды — победителем европейских первенств. На протяжении почти десятилетия он был лидером советской сборной, первым конькобежцем страны, кумиром всего спортивного мира. Для многих людей он стал олицетворением своего времени.
«Олег в те годы, да и много лет спустя после того, как закончил уже выступать, был необычайно популярен у нас в стране и за рубежом, — вспоминает чемпион мира 1960 года Борис Стенин. — В Норвегии же он был любимцем публики. Мне не раз доводилось выступать вместе с ним на знаменитом «Бишлете». Во время конькобежных состязаний на этом стадионе «болеют» не просто шумно — оглушительно! Бежишь по дорожке — и волна крика так и катится по кольцу трибун вровень с тобой. Особенно яро поддерживали зрители своих, норвежских чемпионов. Но когда на арену выкатывался Олег Гончаренко, начиналось какое-то неистовство звуков. Никогда не забуду, как переполненный 45-тысячный стадион в едином порыве — с ударением на «о» — скандировал: «0-лег, 0-лег!»
Популярность нашего первого чемпиона была столь велика, что два города на разных континентах земли — американский Денвер и столица Норвегии Осло — избрали его своим почетным гражданином.
Однако ни медные трубы, ни гром приветствий не оглушили его. Будучи лидером сборной страны по конькам, принесший нашему спорту немало ярких побед на катках многих стран, Олег оставался для товарищей примером спортивного трудолюбия, самоотверженности. Во имя интересов команды он был готов пожертвовать порой даже личным успехом.
...1954 год, Давос. На чемпионате Европы, проходившем в этом швейцарском городе-курорте, перед последней дистанцией многоборья — бегом на 10 000 метров — ситуация сложилась на редкость острая. На победу в абсолютном первенстве почти в равной степени претендовали сразу три конькобежца — знаменитый норвежец Ялмар Андерсен, а также Борис Шилков и Олег Гончаренко. По жребию Гончаренко предстояло именно с Андерсеном бежать дистанцию, на которой норвежец был особенно силен. И возникло у наших тренеров опасение, что в борьбе с таким достойным соперником, как Олег, Андерсен сможет показать очень высокий результат, станет чемпионом континента. Что делать? Гончаренко решает выключить соперника из игры. Со старта он столь стремительно бросается вперед, что норвежец едва за ним поспевает. Уловка удалась. К середине пути оба скорохода, почти исчерпав силы, замедлили бег.
И Андерсен, и Гончаренко показали в итоге слабый результат. Но зато дорога на высшую ступень пьедестала открылась для Бориса Шилкова. Что ж, возможно, с чисто спортивной точки зрения Олег Гончаренко тот давосский чемпионат проиграл. Но можно ли это назвать поражением? В чем-то более важном и существенном он, без сомнения, выиграл.
Сейчас, когда Олега Гончаренко не стало (он умер в декабре 1986 года после мучительной болезни в возрасте 55 лет), некоторые далекие, впрочем, от спорта люди, прочтя эти строки, возможно, многозначительно покачают головой: «Вот они, перегрузки-то...» Что ж, перегрузки, конечно, имели место. Как, впрочем, и у многих других — спортсменов и неспортсменов — сверстников чемпиона, начавших трудовую жизнь в нелегкое послевоенное время. Можно, конечно, пройти жизненный путь налегке, особо не нагружаясь. Но можем ли мы по большому счету назвать это жизнью?
Олега Гончаренко мы по праву относим к гагаринскому племени первопроходцев. Не только потому, что волевой и мужественный спортсмен первым из советских конькобежцев покорил мировой пьедестал. В послевоенные годы, в пору бурного развития спорта, роста его престижа в мире, спортсмены, подобные Гончаренко, наравне с летчиками первых реактивных самолетов (Авиабилеты), преодолевавшими звуковой барьер, смело продвигали вперед барьеры физических и духовных — ибо одно неотделимо от другого — возможностей человека. И пусть с высоты сегодняшних спортивных достижений и рекордов их результаты выглядят скромно. Они были первыми.
Роль лидера советских конькобежцев налагала на плечи спортсмена помимо лавров и огромную ответственность. Он жил в постоянном напряжении, словно сжатая до предела пружина. Время, обстоятельства были на редкость взыскательны. От него и его товарищей ждали только побед.
Спортивная жизнь полна драматических ситуаций. Истинный спортсмен, он выходил на старт даже тогда, когда был вправе, чувствуя себя не вполне здоровым, отказаться от участия в состязаниях. Но он превозмогал недуги и боль, полагая, что не может поступить иначе в то время, как тысячи советских любителей спорта надеются на него, верят в победу.
Чемпионат мира 1957 года проходил на севере Швеции в Эстерсунде. Незадолго до начала состязаний в городок после первенства континента, блистательно выигранного Олегом, приехали, чтобы вволю потренироваться и привыкнуть к местным условиям, советские конькобежцы.
За день до старта после тренировки Олег, как обычно, задержался в холле небольшого отеля, где остановилась наша команда, чтобы подписать ворох открыток, оставленных любителями автографов. Рядом оказался хозяин с плиткой шоколада: угощайся, мол. Съев пару долек, наш чемпион скормил остальное Шири — всеобщему любимцу, огромному хозяйскому псу.
Назавтра утром, спустившись в холл, Гончаренко встретил убитого горем владельца гостиницы. Он был безутешен: сдох Шири, верный пес. В тот злополучный день Олегу не довелось завершить тренировку. С острой болью в желудке его привезли на машине в отель. «О-о, это шоколад!» — причитал хозяин.
Остаток дня и полночи над спортсменом колдовал врач. Олег проглотил уйму лекарств. К утру боль утихла. Однако... «Проснулся я в таком состоянии, что не ощущал под ногами опоры. Чуть не летал по воздуху — так похудел. За сутки потерял три килограмма веса», — вспоминал Олег.
Однако и речи не могло быть о том, чтобы не выйти на старт. «Нас просто не поймут», — сказал Олегу его наставник, старший тренер сборной СССР Константин Константинович Кудрявцев. Да и сам спортсмен рвался на лед. Просто удивительно, как ослабленный болезнью Гончаренко сумел побить личный рекорд на пятисотметровке и занять в многоборье четвертое место. Особенно тяжело дался спортсмену конькобежный марафон. «Это были самые трудные километры в моей жизни. Как не свалился в обморок, сам не знаю», — рассказывал после Олег. А абсолютным чемпионом мира впервые стал тогда норвежец, впоследствии знаменитый Кнут Юханнесен.
Последний раз его видели на льду в феврале 1962 года, когда в Москве, в Лужниках, проходил конькобежный чемпионат мира. Однако во главе советской команды Олег вышел лишь на парад участников.
Напряженная двухдневная борьба на лужниковской дорожке, к радости переполненного стадиона и миллионов телезрителей, тогда завершилась триумфом Виктора Косичкина. «Первым, кто бросился поздравлять меня, был Олег, — вспоминает победитель. — Мы обнялись, и он сказал: «Витя, эта твоя победа стоит всех пяти моих венков!»